De professoribus
INCIPIT LIBER QUARTUS
ЖЕРТВЫ НАУКИ
Тонкие ноги, дрожащие руки,
Желтые зубы, безумные взоры…
Что ж вы наделали, жертвы науки,
Нищие черви гробниц-коридоров?
Вы предо мной – доктора, аспиранты,
Разум свободный летает, как птица.
Сколько умения, сил и таланта,
Чтобы в итоге в кого превратиться?
Тяжкое шарканье – славная поступь!
Знак вопросительный – славная поза!
Терминов, слов прихотливая россыпь
Давит на вас, и не снять с вас наркоза.
С развитым мозгом, с особой судьбою,
Радостно близким вы сели на шею.
Что ж вы забыли заняться собою?
Мы ж не приборы, мы видеть умеем!
Гляньте, ползет таракан по жилету!
Гляньте, на брюках пятно от томата!
Гляньте, носков под ботинками нету!
Впрочем, довольно. Не вы виноваты.
Все мы студенты, и все мы там будем.
Год или два, информации доза
Голову стиснет, и всё мы забудем…
Знак вопросительный – славная поза!
ДМИТРИЮ ВЛАДИМИРОВИЧУ КУЗНЕЦОВУ
посвящается
Вот и он. Знакомая походка.
Волосы темны. Спокоен взгляд.
Подкрадутся семь студенток робко,
Спросят: “Может, сразу автомат?”.
Улыбнулся: “Леди, видно, шутят?”.
Нравом юноша, увы, суров.
Строгостью порой он не уступит
Сотне пожилых профессоров.
Хоть улыбка на лице играет,
Хоть и просит телефончик дать,
Но уже давно студенты знают:
“Сэром” его должно называть.
Он сейчас назначит день зачета,
Хлопнет металлическая дверь,
Замаячит вдруг за поворотом
English, словно бы заморский зверь.
Мы придем и встанем на пороге,
Дожидаясь милости небес,
Повторяя спешно диалоги
И Алису, что в Стране Чудес.
“Honey, why are you so sad?” – он спросит.
Я отвечу: “You don’t love me, Russ!”.
Он не Russ. Но от его вопросов
Very sad мы станем все тотчас.
Смотрит сквозь очки с улыбкой странной,
Семь билетов протянул вперед.
Я все помню, только так туманно…
Кто-то листик с текстом достает.
Первой буду я – мы всё решили.
Подхожу к столу. Спокоен взгляд.
Biddy вроде бы is quits with Billy…
Что такое “poison”? Точно, “яд”.
Сорок пять минут. Пуста зачетка.
Силы на исходе. Сжальтесь, сэр!
Но уже он расписался четко.
Я свободна. Dear универ!
ПАМЯТНИК ПРЕПОДУ
- Девушка, девушка, нет, не эта, вот вы, что хотел Тургенев от Базарова в “Отцах и детях”?
- Чиво?
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
На нем не засыхать студенческим плевкам,
Не пропадать вокруг проклятьям тяжким, черным,
Бутылкам битым и пинкам.
Нет, весь я не умру: в студенческом фольклоре
Останусь я навеки как садист и гад,
Попомнят обо мне и в радости и в горе
И имя детям повторят.
Слух обо мне пройдет по коридорам темным,
И назовет меня блатной роман-герман,
И хитрый ТиПП-ОТиПЛ, и рус, и ныне умный
Славист, византинист-ботан.
И долго буду тем известен я декану,
Что место лишнее я двойкой очищал,
Что вопли бедных были мне по барабану,
Ботанов я не защищал.
Декана воле ты, о ручка, будь послушна,
“Миринды” не терпя, не требуя винца,
И рубль, и миллион приемли равнодушно,
Но не заваливай блатца.
СОНЕТ
Вадиму Борисовичу Семенову
Передо мной – озвученный словарь,
В штаны и безрукавку облеченный,
Семеновым в рожденье нареченный.
Сегодня он и бог и государь.
Давай же, друг! О стихотворстве жарь
Перед аудиторией склоненной,
Сидящей, но тобою утомленной
И не робеющей, как было встарь.
Ты можешь что угодно говорить -
Увы, они тебя не понимают.
Но терпеливо жди! Твой час придет:
Им это же придется повторить
В том месте, где студенты пропадают,
Все по местам расставит вновь зачет.
ЛАТИНИСТУ
Латинистик тщедушный с усмешкой на тонких губах,
В неначищенных ботах, фигура – лишь кости и жир,
Ты наводишь на группу унынье и смех, а не страх,
Комплексуешь, как будто глядит на тебя целый мир.
Знаю я: отделенье твое – совершеннейший ад,
А кругом лишь попы, а девчонки – противно смотреть,
Вперит Россиус странный куда-то невидящий взгляд
И мурлычет под нос. Но пора бы очки протереть:
Ты ограбь “Инкомбанк” и купи себе фрак и авто,
И побольше кури, чтобы голос уж так не пищал,
И очки затемни – и тебя не узнает никто,
Ведь красивых мужчин на филфаке никто не встречал!
Подойди к подчиненной, купи ей коробку конфет
И поставь прямо в щечку свирепый лиловый засос -
И поймешь, что вокруг, кроме вас, никого больше нет,
И плейбоям филфака утрешь ты задиристый нос.
Но молчишь, неразумный! Опущен стеснительный взгляд,
И на голову каплет известка тебе с потолка.
Оставайся как есть, и пускай про тебя говорят:
“Мне не нужно в прыщах и с платком носовым дурака!”.
ПЕСНЯ ПРО ЛАТИНИСТА
1. Из-за двери выплывает
Говорящей глыбой препод,
И несет его теченье
Для зачета прямо к нам.
Хорошо тому, кто знает,
Хорошо тому, кто верит:
“Я все выучил отлично,
Я зачет сегодня сдам!”.
Припев:
А я про все на свете
С тобою забываю,
Латинское склоненье
На ум мне не идет,
А ты такой холодный,
Как айсберг в океане,
И ты упорно ставить
Не хочешь мне зачет.
2. Я сижу перед тобою,
Дым в глазах, язык немеет,
Я смотрю на эти губы
И хочу их целовать,
Я хочу залезть под парту,
Я краснею и бледнею…
Знаю я: язык латинский,
К сожаленью, мне не сдать.
Припев.
3. Я приду на пересдачу
В макияже, в маникюре,
В мини-юбке и на шпильках,
И в кофтенке до пупа.
Ну не знаю я латинский!
Отчего ты так нахмурен?
Я одно лишь только знаю -
Что любовь моя слепа!
Припев.
НИКОЛАЮ ГЕОРГИЕВИЧУ МЕЛЬНИКОВУ
посвящается
- …как вы на это нам только что
намекнули…
- Я ни на что не намекала!
- Нет, вы намекнули, но ваш намек
не пройдет!
(диалог на семинаре)
1. Литвед, ты ныне нас оставил…
Хоть нервов наших не сберег,
Ты уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
И твой пример – другим наука,
Но боже мой, какая скука
В субботу на второй из пар
Внимать тебе весь семинар!
Какая низкая забава -
Студов несчастных утомлять,
Их книги заставлять читать,
В библиотеке чахнуть… Право,
Чтоб каждый думал про себя,
Когда же черт возьмет тебя?!
2. Когда ж завкафедрой блаженный
Тебя пошлет тарелки мыть?!
И чем в маразме совершенном
И дни и ночи проводить,
Женился б лучше, право дело!
Душа твоя б уж не хотела
Романы женские читать,
Их фабулы сопоставлять,
В библиотеке не сидел бы,
Над диссертацией губя
Жизнь, молодость, да и себя,
И в уши нам не тарахтел бы…
Глядишь, и пользы больше в жизни
Принес бы ты своей отчизне!
3. Что ждет тебя? В ученых званьях
Года водою утекут,
И враз исчезнут все желанья,
И зимы старости придут.
Уж вижу я: с брюшком солидным
Грядешь ты в кресле инвалидном,
Энциклопедий целый воз
Тебе вослед помощник вез…
Тебе внимают все в почтеньем,
Тебя боятся. Главный – ты.
Но, как засохшие цветы
В шкафу, ты пыльным уваженьем
Так окружен. И ходят слухи,
Что по ночам студентов духи,
4. Давно замученных тобой,
Со стонами, рыданьем, воем
Являлись долгой чередой
С часов полночным громким боем…
Что будто нищий у ворот
ГЗ, что только хлеб жует,
Однажды рек тебе вослед:
“Когда-то я не сдал литвед!
За что меня ты изувечил,
За что заставил так страдать?
Я сир, убог, мне негде спать…
Когда бы был ты человечен!..”.
Увы!.. А сколько было их,
Студентов горестных твоих?
5. А сколько было их, красивых,
Что в восхищенье пред тобой
Прошли на семинарах длинных
Блестящей пестрою толпой…
Огонь очей их томно-нежных,
То неприступных, то мятежных,
Все не давал тебе уснуть,
Но ты не мог им НАМЕКНУТЬ!
Как Чайльд-Гарольд, ты был угрюмым,
Ты не желал к ним снизойти,
На дискотеку к ним зайти…
О нет! Ведь ты был слишком умным!
И одиночество твое
Растопит лишь небытие.
6. И сам я знал тебя когда-то…
Печальный образ твой храню
Я в памяти. Мне жаль собрата,
Хоть я тебя и не люблю.
Ведь мне милее смех девичий
И на поляне гомон птичий,
Тебе ж – определений лом
За изрисованным столом.
Но каждому – своя дорога.
Иди же с миром ты по ней,
Считай студентов за людей
И медленнее, ради бога,
Заговори: нельзя, ей-ей,
За мыслью следовать твоей.
7. Не обижайся же на это,
Оно – признанья и любви
Студентов верная примета.
Ведь шуткою почтят они
Того лишь, кто небезразличен,
Кто интересен, необычен…
Забвенью предавая верно
Тех, кто не люб им черезмерно,
Кто вовсе им неинтересен
Или обижен богом света,
Кто в группе не имел поэта,
Но Феб незлобен, ждите песен.
Студент, когда счастлив, поет,
Но сессия студента ждет!
EXPLICIT LIBER QUARTUS